Его губы покрывают поцелуями мое лицо и шепчут что-то нежное, но я даже не могу разобрать слов от переизбытка эмоций. Просто целую его в ответ, жадно вдыхая аромат его тела сквозь всхлипы.

— Прости, рейс немного задержался, а телефон сел, — наконец, начинаю понимать, что он говорит и лишь молча киваю, икая после рыданий.

Марк ставит меня на пол и внезапно встает на колено, доставая кольцо.

— Ты выйдешь за меня замуж? — смотрит мне в глаза, а я, снова икнув, киваю.

Чувствую себя по-дурацки из-за этой икоты в такой прекрасный момент. Слезы снова начинают катиться по щекам.

Марк берет мою руку и с трудом надевает мне кольцо на палец, потому что нас обоих трясет.

Спустя несколько секунд он уже садится на диван и притягивает меня к себе на колени. Обнимает, целует, гладит по спине и просто молчит. А потом, как-то незаметно, мы уже лежим на диване в обнимку и я смотрю на отключившегося от усталости любимого и сама засыпаю, крепко прижатая к его телу.

Преодолеть две с половиной тысячи километров, чтобы просто поспать в объятиях друг друга, — бесценно.

Решив не привлекать к себе внимания, мы пришли на роспись вдвоем, но мне от этого было так удивительно хорошо и спокойно, что я просто парила от счастья. Несмотря на то, что я простила и Максима, и свекровь, мне не очень хотелось омрачать самый важный день в моей жизни даже мимолетными воспоминаниями о том прошлом, что столько раз сломало и перекрутило меня в ожидании настоящей любви.

Четыре месяца разлуки показались мне вечностью, но тем больше я начала ценить каждую минуту рядом с любимым мужчиной.

Марк летал ко мне каждые выходные, пока я была на стажировке. Я очень волновалась, что он просто сломается от такого графика и отговаривала его как могла, но он все равно делал по своему, окружая меня заботой и вниманием даже несмотря на расстояние.

И теперь, когда свекр закончил реабилитацию и снова взял бразды правления компанией в свои руки, Марк наконец-то ушел в отпуск.

Поэтому мы, как только произнесли клятву верности и обменялись кольцами, тут же отправились в аэропорт и полетели отдыхать на Сейшелы.

И вот сейчас я лежу под пальмами на белом песке и с удовольствием наблюдаю, как мой муж в пляжных шортах и с обнаженным бронзовым торсом идет по кромке воды и несет нам два кокоса с трубочками.

Это просто рай на земле, не меньше.

Усаживаюсь на теплом песке поудобнее, а Марк садится рядом, протягивая мне напиток.

Мы специально отошли гораздо дальше от обустроенного пляжа и укрылись в уединенном местечке, чтобы нам никто не мешал наслаждаться друг другом.

Марк отряхивает мое плечо от белого песка и тут же покрывает его поцелуями, плавно перебираясь губами по шее и прикусывая мочку, а меня накрывает волной пьянящего возбуждения.

Несмотря на то, что у меня уже конец пятого месяца беременности, я очень легко ее переношу и просто безумно хочу своего мужа, увлажняясь от каждого его прикосновения. Поэтому мы даже не уходим слишком далеко от номера, наверстывая те часы одиночества, что вынужденно терпели в разлуке.

А сейчас, после такого откровенного намека, я просто не в состоянии себя контролировать.

— Ты когда-нибудь занимался сексом под пальмой? — беру его руку и веду ей по своему колену, поднимаясь к бедру.

Марк быстро озирается по сторонам. Убедившись, что никого нет, сам забирается мне пальцами под плавки и, понимая, что я уже не просто готова, а изнываю по нему, берет мою руку и начинает ласкать ей себя. Доводим друг друга до того, что я не замечаю, как оказываюсь прижатой к пальме, а Марк яростно вбивается в меня, шипя от безумного наслаждения.

Не сдерживаюсь, подаюсь ему навстречу бедрами и бесстыдно стону, цепляясь пальцами в гладкий ствол и подставляя оголенную грудь под поцелуи и жадные покусывания.

— Сумасшедшая, — стонет Марк мне в плечо, судорожно сокращаясь внутри моего тела и натягивая мне обратно лямки приспущенного купальника. — Я же привыкну и ты будешь мне каждый год рожать.

Чувствую, как его рука нежно поглаживает мой живот и упираюсь лбом в его лоб. Смотрим друг другу в глаза и, кажется, оба перестаем дышать.

— Я люблю тебя, — произносим одновременно и тихо смеемся тому, что, похоже, отлично синхронизировались не только в сексе.

— Мне надо смыть сперму, — шепчу ему и Марк, натянув приспущенные шорты, не отпуская меня, несет к воде.

Сижу у него на руках и будто вижу нас со стороны, идущих по белому песку к теплому, бескрайнему голубому океану. Марк сказал, что он цвета моих глаз.

— И жили они долго и счастливо? — тихо спрашиваю, положив голову ему на плечо.

— И жили они долго и счастливо, — соглашается он.

— И вообще никогда не умирали?

Вижу, что Марк начинает улыбаться и прикрываю глаза от блаженства. Слезы льются сами собой от безумной благодарности судьбе за этот подарок.

— И вообще никогда не умирали.

Эпилог

Макс

Я сжимаю руку любимой дрожащими пальцами, но уверенно шагаю в открывшиеся перед нами двери. Мы проходим в центр зала и останавливаемся, глядя на регистратора.

— Дорогие гости, сегодня мы собрались… — начинает она торжественную речь, которую я уже слышал пять лет назад, но тогда, в двадцать четыре, она меня совершенно не трогала.

Я изображал внимание и заинтересованность, а сам представлял, как после свадьбы встречусь с друзьями и отпраздную похороны своей свободы в компании шлюх, стриптизерш и алкоголя.

Потому что мне не нужен был тот первый брак. Но родители считали иначе.

Чрезмерные ожидания то и дело толкали меня на протесты, который я не мог выразить словами, потому что я же «хороший сын» и не должен расстраивать своих родителей.

Сделать так, как хотят они, чтобы отвязались на какое-то время и потом снова жить так, как хочется, — вот, что стало моей целью в детстве, а потом вошло в привычку.

— Бокс для быдла, нужно брать умом, я записала тебя на шахматы и фехтование.

— Гитара? Ты что? Только скрипка или фортепиано.

— Какой факультет туризма, о чем ты? Нужно пойти в бизнес-академию, чтобы управлять семейным бизнесом.

Именно поэтому я не умею играть в шахматы, фехтовать и ненавижу сферу бизнеса.

И, возможно, именно поэтому женюсь второй раз.

Всего пять лет разницы, но тогда свадьба мне казалась концом жизни, а сейчас — самым ее началом. Будто я совсем недавно появился на свет и только начинаю свой путь.

И пусть мое тело истерзано аварией, о которой можно понять только по дрожащим рукам (тремор пальцев и шрамы под одеждой — единственное, что напоминает о ней сейчас), я, будто переродившийся феникс, готов начать все с чистого листа.

Не держу ни на кого зла. Все так же люблю родителей. Понимаю, что все эти ошибки от большой любви и чрезмерной ответственности. Что было, то было и осталось в прошлом. Просто теперь я — это я.

Слушаю напутственную речь и сталкиваюсь взглядом с Марком. Он улыбается мне глазами и показывает палец вверх.

Мой брат держит на руках свою маленькую дочь, а Марго, обняв его под руку, стоит, положив голову ему на плечо и задумчиво смотрит на них. Они будто в своем, отдельном мире, который не подвластен никому, кроме них самих.

Улыбаюсь Марку в ответ и отвожу взгляд.

Мне до сих пор стыдно перед Марго за все, что произошло с ней по моей вине. Именно моя безответственность и инфантильность чуть не разрушили и мою, и ее жизнь.

Помню, как впервые пришел к ней после аварии, когда уже мог кое-как ходить без костылей и поддержки. Я специально выбрал время, чтобы Марка не было дома.

Помню, как она встретила меня на пороге квартиры и, несмотря на то, что прошло уже два года после нашего развода, я увидел в ее глазах испуг.

Тогда я встал на колени и умолял простить меня за то, что натворил. Для меня было важно получить именно ее прощение.

Это был сложный период в моей жизни, когда любовь к другой женщине выворачивала душу наизнанку и меня швыряло из стороны в сторону, а при каждой неудаче появлялись соблазны сорваться и снова начать употреблять тяжелые препараты, чтобы убежать от невеселой реальности, как я делал уже много раз.